Две дороги в Вольфсбург - Сергей Рохленко

Но зато какое удовольствие доставляет движение по ровным участкам с плотным песчаным грунтом! Машина идет как по асфальту, практически ровно, и можно разогнаться на полную. Клубы пыли, закрывающие сзади и по бокам вид местности, создают иллюзию полета. Помогает этому и энергоемкая подвеска «Туарегов», принимающая на себя все неровности.

Проезжаем несколько поселков, стоящих прямо на песке, без улиц и с одним колодцем, из которого стоящие в очереди люди вытаскивают ведра с водой и наполняют принесенные емкости. Очень хочется увидеть верблюдов, «кораблей пустыни», но их пока не видно, а в поселках только козы выгрызают редкую траву, растущую прямо поверх песка. На короткой остановке, Матиас, чтобы дать нам немного отойти от перехода границ, проводит инструктаж по маршруту движения. Раскрыв карту, он показывает маршрут, объясняет, почему нужно соблюдать дистанцию, как пользоваться в песках коробкой передач и системой стабилизации. И тут мы понимаем, что еще одним противником у нас стало больше, и это – пыль! То, что мы воспринимаем в обычных условиях как неудобство, в виде грязи в салоне, в пустыне превращается в коварного соперника движению. Пыль легко забивает воздушный фильтр, проникает под ремни привода вспомогательных систем, преждевременно выводя их из строя, работает как абразив, съедая трущиеся детали.

Двигаться необходимо на значительном расстоянии друг от друга, но в пределах видимости. Впереди идущий должен держать в видимости и машину, идущую спереди, и идущую сзади. Переднюю, чтобы не потерять колонну, а заднюю, чтобы вовремя заметить, если у товарища возникли проблемы, и можно вовремя прийти на помощь. Движение в пыли, это как движение в тумане, все в условиях ограниченной видимости. Сгоревшие, и потому брошенные машины, попадавшиеся нам на глаза, служили лишним подтверждением этому.

Продолжаем движение и через некоторое время выезжаем на широкую песчаную равнину. «Туареги» выравниваются в шеренгу и рвутся вперед, набирая скорость. Зрелище достойное кисти художника – серебристый «Туарег», летящий на большой скорости, и пылевой коридор, образованный им и долго еще висящий в воздухе. Равнина позволила сократить нам около получаса, так как мы шли параллельно и только к концу ее опять перестроились в колонну. Проскочили мимо первых встреченных «кораблей пустыни», они мирно лежали под редкими деревьями и жевали с видом султана, вокруг которого суетились слуги. Хоть бы голову повернули в нашу сторону, но им, очевидно, было все равно, что творится вокруг.

На улице +42#, у Игоря, в его родном Екатеринбурге -10#, вот бы сложить вместе и разделить поровну, ну хотя бы здесь. Но это нереально. И даже после команды остановиться на обед не хочется покидать прохладное чрево машины. Но обед есть обед, хотя, в силу ограниченности по времени, он состоял из пары бананов. Все равно нужна смена за рулем, а без остановки это сделать проблематично.

Проехали мимо первых барханов, высотой с трехэтажный дом. Величественное зрелище. Через некоторое время, прямо посреди пустыни, показалась деревня. И как тут могут жить люди? До цивилизации полдня на машине, проводов мы не видели, значит электроэнергия только автономная, вода в лучше случае из колодца или привозная. Скорее, привозная, мы уже много раз видели машины, увешанные и загруженные пустыми пластиковыми емкостями различных размеров. Дома разбросаны хаотично, дорог, естественно, нет, мусор там и сям. Но есть мечеть, представляющая собой домик с трубой. Из признаков цивилизации, замеченных нами, пока мы, петляя между домами, искали выезд, был футбольный мяч, валявшийся возле дерева, и старый «мерседес», без фар и задних фонарей, вросший в песок около одного из домов. Все дома бежевые, и только белые двери на их фасадах выделялись несуразно светлыми пятнами. Иногда рядом с домами были натянуты пологи, очевидно, для проведения времени в тени и на свежем ветерке. Хотя каким он может быть свежим, когда вокруг 45 градусов жары.

Вырвавшись из этого песчано-мусорного поселка, колонна рванула дальше, сокращая упущенное время, навстречу барханам, подступающим и окружающим нас. Постепенно колея, оставляемая впереди идущими машинами, делается все глубже и глубже, машину все больше заносит на поворотах. Мы постепенно втягиваемся в пустыню.

Как же хорошо идет «Туарег»! На песке он ведет себя просто великолепно. Даже появляется какое-то чувство спокойствия и излишней уверенности, что машина сама выйдет из любой ситуации. Лишь бы это чувство не переросло в самоуверенность, такое может привести к печальным последствиям. Кстати, за верткость и цепкость нашего «Туарега» мы решили наречь его Вольфом. Он полноправный член нашей команды и тоже должен иметь имя. Он не возражал, а нам было приятно.

Но внезапно появившийся асфальт прервал радостную эйфорию. Срезав приличный кусок дороги, мы опять понеслись по асфальту, немного в душе тоскуя по так и не испробованному до конца песчаному безмолвию.

Запомнился на этом отрезке пути один из мавританских городков. На сей раз асфальт прекратился сразу на границе городка, как будто ему страшно туда зайти. И в самом деле, картина не из лучших. Посреди африканской суши, когда вода на вес золота, огромные лужи прямо посреди улицы, в которых пытаются найти убежище от жары домашние животные, неохотно покидающие его, чтобы пропустить наши машины. Какая-то коза продефилировала перед нами, гордо задрав хвост и выказав прямое пренебрежение к нам и к машине, которая может ее просто раздавить. При виде такого упрямства нам ничего другого не оставалось, как остановиться и пропустить животное, а потом, кляня ее, догонять колонну. Останки машин, вперемешку с кучами мусора, дополняли картину хаоса. И как-то несуразно смотрелись цветные подушки и коврики, приготовленные к ночному молению. Причем, все эти красивые вещи лежали в сантиметрах от грязных луж на дороге. Дополняли картину горы использованных покрышек, сложенных перед домами, и редкие повозки, в которые были запряжены ослики, а в качестве колес использовался старый автомобильный задний мост.

От созерцания всего этого беспорядка отвлек нас вид человека в синем одеянии, который восседал в оконном проеме, скрестив под собой ноги. Может, мы бы и не обратили на него особого внимания, если бы окно не было по всему периметру очерчено белой и синей полосой, шириной сантиметров 60, контрастно выделявшейся на бежевом фасаде здания. Всем своим видом он являл пример спокойствия и полной отрешенности от мирской суеты. Может, это был местный шаман.

Конец ознакомительного фрагмента.